Виктория Дмитриева - переводчик, индолог. Закончила английское отделение филфака СПбГУ и получила магистерскую степень университета МакГилл по специальности религиоведение (Монреаль, Канада). С 1996 часто и подолгу бывает в Индии, где изучает санскрит, индийскую философию, йогу, много путешествует и знакомит искренне интересующихся людей с Индией, выбирая малоизвестные, но верно  передающие дух этой страны маршруты и организуя встречи с наиболее интересными его носителями. 

Виктория – автор  статей об Индии, переводит книги по философии и йоге, принимает участие в научных проектах и семинарах, и приглашает в Россию интересных людей из Индии, в том числе мастеров йоги и Аюрведы. В 2000 Виктория встретила Б.Н. Пандита - выдающегося знатока уникальной традиции йоги и философии самого северного штата Индии - Кашмира, известной как Парадвайта - высшая недвойственность. Результатом занятий с Б.Н. Пандитом стал русский перевод его книги «Основы Кашмирского Шиваизма» (в 2010 году вышло второе дополненное издание этой книги под названием «Кашмирский Шиваизм.  

Тантрическая традиция – и шактийская, и шиваитская – опирается на весьма богатый литературный фундамент. Это тантры, или агамы,[1] по форме являющиеся беседами небожителей – Шивы и его супруги Парвати, и записанные на санскрите около 4 века н.э.

Как и веды, эти тексты считаются апаурушея, т.е. не сотворенными человеком, а богоявленными озарениями древних йогинов. Записаны они на санскрите, причем на упрощенном санскрите, с целью сделать сакральное знание доступным для максимально широкого круга, включая женщин и представителей низших каст. В этой вседоступности – одно из коренных отличий тантры от вед, в изучении, рецитации и даже возможности слышать которые до сих пор соблюдается строгая дифференциация.

Чрезвычайно важно, чтобы читатели понимали, что соприкосновение с тантрической традицией – это не просто погружение в «преданья старины глубокой» из эстетических или академических интересов. В послании этих текстов заключена величайшая ценность для человечества, вне зависимости от эпохи и моды, и относиться к ним следует прежде всего как к прямому руководству, к своего рода вечным лайфхакам, из глубокой древности и по великой милости дошедшим до нас и способным радикально осчастливить и преобразить нашу жизнь.

Эта статья прежде всего адресована тем, кто уже ищет выхода из тупика обыденности, кому избитых радостей человечества оказалось мало, чья душа, по выражению Абхинавагупты[2] «тоскует на чужбине по истинной благодати».

Божественная чета  (Шива-Парвати) подробно обсуждает животрепещущие вопросы бытия – происхождение жизни, ее основу, смысл, цели, разнообразие ее форм, причины страданий живых существ и способы избавления от них, тайну смерти и посмертного существования, а также бессмертие и методы, к нему ведущие. Поскольку такие темы остаются вневременно насущными для всякого мыслящего и томимого духовной жаждой человека, нам надлежит обратиться к мнению и советам богов с пристальным вниманием и благодарностью. Также считается, что тантрические методы наиболее пригодны для смутной эпохи Кали, в которую мы живем.

Из целого ряда практических наставлений, которые Шива дает своей божественной супруге, можно выделить те, что особенно ценны и своевременны для современного человека. Так царь и повелитель всех йогинов говорит о пяти основных пáшах – удавках, закабаляющих всякое живое существо и превращающих его в скота на привязи – в пáшу. В этой короткой статье мы подробно остановимся на каждой из них, потому что все они до боли знакомы всем нам, переживаются повседневно, если не ежечасно. Тем не менее, значения мы им не придаем и должного внимания не уделяем.

Итак, 5 основных удавок:

1) Жалость к себе и другим (грихнá). Жалость к себе неприемлема для йогина, ибо неизбежно проистекает из раздутого самомнения, чувства важности собственной персоны и ложного отождествления с преходящим вместо вечного. Жалость же к ближнему не может помочь, а лишь усугубит его плачевное состояние.  Не следует путать жалость с со-страда-нием (совместная страда, работа). Указать выход из горестного положения жалость не в состоянии. 

2) Тоска, уныние (щóка). Великий святой русской земли Серафим Саровский говорил: «Нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния». Почему? Потому что так же, как и жалость, уныние – свидетельство тупикового чувства собственной важности.

3) Страх (бхая‘м). Пожалуй, самая сильная из всех эмоций, удушающих человека на протяжении всей его жизни. Страх поселяется в нас практически с момента первого осознания нашей смертности. Страх полного исчезновения того, что мы привыкли воспринимать как наше драгоценное «я», повергает в отчаяние и депрессию. Именно этот коренной ужас перед неумолимой бездной смерти и порождает все остальные виды страхов и беспокойств, заставляя человека искать внешних, временных, материальных утешений.

4) Стыдливость (ладжá). Нарочитое умаление себя, неверие в Себя, а, стало быть, отрицание своей божественной сути, никак не может быть достоинством с точки зрения освобождающего учения агам. В то же время, отсутствие ладжи вовсе не означает грубого, разнузданного поведения, а, скорее, безмятежное йогическое достоинство.

5) Брезгливость (джугупсá). Опять же, быть небрезгливым не означает, что надо питаться помоями или не прибирать свое жилище. Важно не содрогаться внутренне, не быть зацепленным этой удавкой.

Заметьте, что все вышеупомянутые паши (они же эмоции) заставляют нас сжиматься, скукоживаться. Они разрушают нас – и внешне, и внутренне, в то время как любовь, радость, принятие – это всегда расширение, всегда полная открытость. Всех их питает неверие в собственную врожденную божественную природу, в ее непреложную красу, силу и сияние. Вместо всемогущества Шивы джива ощущает себя маленьким, беспомощным, зависимым, а, по сути, безбожным. Власть удавок над нами и есть безбожие. В результате, джива чувствует свою обособленность от всего и всех, свою ограниченную микроскопическую индивидуальность, которая костенеет в крепкой кольчуге, сотканной из имени, профессии, статуса, карьеры, происхождения, семьи, достижений. Так выстраивается величайшая подмена: мы начинаем принимать временные, тленные, недолговечные вещи за основу, и горюем, когда они вдруг начинают таять на глазах. Всю свою жизнь мы посвящаем взращиванию и пестованию того, что, в конечном итоге, как дым на ветру покидает нас, совершенно не подозревая, что нетленное постоянно живет внутри, как подлинная, неотъемлемая наша суть. Всецело поглощенные грохотом и мельканием внешних впечатлений, мы не слышим нежного биения сути. Так работают удавки.

Подлинная ахимса не внешняя, а та, что постоянно происходит внутри нашего существа. Заключается она в невреждении своей изначальной божественной природе, в обнаружении и осознании Шивы как субстанции, пронизывающей все без исключения аспекты бытия. А такая ахимса подразумевает полное освобождение от зловредных удавок. Только такая внутренняя ахимса спонтанно повлечет за собой и внешнюю. Ибо неизменная божественность мира откроется и засияет во всем своем многообразном великолепии. И все ее части – от минералов до звезд, от улитки до человека – предстанут единой мировой душой. Мыслью, словом или делом нанёс вред части – навредил целому. Без этого целостного осознания все внешние проявления так называемых милосердия, сострадания и человеколюбия, которыми так любит оперировать для своих далеко не гуманных целей пресловутая политическая корректность, останутся лишь фрагментами все той же паши жалости.

Главная трудность избавления от удавок состоит в том, что пашу в нынешнем  мире быть не только не зазорно, а даже в некотором роде престижно. Вся гигантская социально-политическая махина, практически вся система воспитания и образования,  принятых норм поведения, вся шкала ценностей и стандартов современного общества направлены на укрепление и даже возведение в культ горестного статуса скота на привязи. Ухоженного, успешного, преуспевающего и абсолютно довольного собой раба. Потому что скотом на привязи легко управлять, он мгновенно поддается любым зомбирующим программам, он ведом, предсказуем и совершенно безвреден. Он идет голосовать, за кого скажут, покупает разрекламированное, берет кредитов столько и там, где укажут, ему запросто можно вдолбить любую ересь и он будет повторять ее с пеной у рта, считая непреложной истиной. Даже готов будет умереть за ересь, за мираж.

Он – также готовая целевая аудитория для всевозможных лже-гуру и сект, число которых растет на глазах, и порой распознать их непросто под красивыми вывесками духовного поиска, личностного роста и расширения сознания. Итак, друзья мои, весь мир заинтересован в нашем скотстве, оно необходимо миру как средство передвижения и питание. А если, согласно верованиям индуизма, такая печальная история повторялась на протяжении многих и многих перерождений, то становится не по себе. Но! Мы знаем, что уныние, страх и стыд – это удавки. Мы различаем их в себе, внимательно наблюдаем, осознаем и, таким образом, постепенно растворяем. Такой путь под стать лишь тем, кто готов взять на себя полную ответственность за все свои мысли, слова и действия. В тантрической традиции таких называют вирами – героями. Разглядеть и признать свои удавки, вырваться из удобного ига эго, и сделать это самостоятельно, не ожидая помощи извне – поистине героический поступок.

Согласно взглядам кашмирского шиваизма – традиции по праву занимающей звание «главного алмаза короны индийской философии» – вся Вселенная с ее фантастической драмой есть игра великого Господа Шивы. Он же предстает как режиссер, актеры и зрители одновременно. И лишь Его благодать способна повернуть актера-дживу к поиску и обнаружению себя как режиссера-Шивы. Лишь благодать поможет увидеть, как терзают нас нами же в глубоком неведении сплетенные удавки. И лишь благодать способна их устранить. Но об этом в другой раз.

[1] Агама – от санскритского глагольного корня гам. Буквально означает «пришедшее», а именно знание, вышедшее из уст Махадэвы (Шивы) и вошедшее в уши Парвати.

[2] Абхинавагупта (около 950—1020) – прославленный философ и йогин Кашмира, автор значительных трудов по тантризму, втч. Танралоки и Тантрасары. 

Виктория Дмитриева